- Элиот, - кивнул Джонс с короткой улыбкой, отмерев ровно столько зрительного контакта с новым знакомым, сколько не вызовет никаких подозрений.
Руки он предусмотрительно опустил, чтобы не задрожали, и заодно стал медленно выуживать из кармана темно-зеленый брезентовый бумажник с нашивкой в виде пехотинской эмблемы армии США. Все равно понадобится в этот раз.
Элиоту в жизни часто встречались люди, которые так и притягивали к себе взгляд. В общественном транспорте, на людной улице, в магазинной очереди. Убедившись в том, что останется для них незамеченным, он часто провожал таких людей глазами до тех самых пор, пока они не исчезали из поля зрения, и несмотря на грезы, в которых они обязательно знакомятся друг с другом и заводят крепкую дружбу, Джонс прекрасно понимал, каковы у этих фантазий шансы на то, чтобы стать реальностью.
Один на миллион, миллиард, на количество звезд в обозримой вселенной.
И эта случайность произошла только что.
Джонс был не меньшим завсегдатаем этого магазина, чем Тен, разве что не с таким завидным стажем, как у него. Как практикующему гитаристу Элиоту, безусловно, было важно найти в городе музыкальный магазин, но на самом деле ему не так уж и часто бывало что-нибудь нужно в таких местах. За годы совершенствования своего мастерства он собрал внушительную коллекцию из самых разнообразных вещей и премудростей, которые только могли ему понадобиться. Однако, изучив местный ассортимент, Джонс сюда зачастил. Один из образцов, занимающей чаще всего почетное место на кресле-мешке у стеллажей с дисками, заинтересовал его особенно. Жаль только он был не для продажи.
Смуглокожий парень с длинными черными волосами был как раз из тех пятиминутных невозможных влюбленностей, что Эл нередко испытывал. Он уже не удивлялся этим чувствам по отношению к людям своего же пола - этот парень не был первым мужчиной, о котором Эл размышлял в подобном контексте и не испытывал по этому поводу ни стыда, ни страха. Лишь легкое сладковатое чувство досады, что им никогда ни быть ни знакомыми, ни друзями, ни уж тем более кем-то еще.
И вот, спустя несколько дней походов в магазин то за сотым уже медиатором, то за лишней батарейкой для тюнера, это невозможное знакомство неожиданно произошло, нарушая все законы логики мира Элиота Джонса и заставляя всю его изнанку биться в панике как на терпящем крушение лайнере, тогда как килотонны усилий уходили на то, чтобы вести себя непринужденно - истинно непринужденно, а не вытворять все вот эти вот глупости, которые показывают в кино, именуя "естественным поведением".
- Да, я... лопнула первая струна, хочу заменить все медные на серебряные. Они мягче, - Элиот машинально пожал Тену руку, а потом протянул упаковку, показывая то ли струны, а то ли бледную красную полосу на предплечье, оставшуюся от шлепка тонкой металлической нити.

- Мы переехали сюда с родителями в начале лета.
На раскрытой ладони звякнуло несколько никелей сдачи. Кожаный диван неприятно скрипнул; Джонс сел, подвернув под себя ногу. Он рассматривал пространство вокруг нового знакомого, едва задевая взглядом его волосы, плечи, бедра и обувь - по кругу, по краю. Время от времени осмеливался посмотреть ему в лицо - куда-то на переносицу. Это создавало иллюзию, что он смотрел Тену прямо в глаза, тогда как сам легко мог избежать неловкости при этом.
Итак, каковы же его предпочтения в музыке?
- Альтернатива в основном, - кивнул Элиот, от чего-то не желая сразу вдаваться в подробности. Но разговор понемногу склеился, и вот уже Джонс сидел расслабленно, обсуждая любимых исполнителей и мало по малу свыкаясь с мыслью, что они разговаривают в действительности, и это не ода из сцен, которые Джонс нередко проигрывал в своем воображении, направляясь по заученной уже дороге от магазина до дома.
Предложение прокатиться не могло быть встречено отказом, и даже если бы времени до ужина, к которому ему обязательно дОлжно было быть дома оставалось чуть больше часа, он бы согласился.
- Так это твой там оранжевый велик? Клевый.
Дернулся дверной колокольчик.
Дохнуло высушенными за лето степными травами, овсяной пылью и яблочным сидром - последняя летняя жара ласково укрывала Спирфиш от первых осенних заморозков. Ржавая велосипедная парковка поблескивала двумя заботливо начищенными транспортными средствами - синим и рыжим.
Элиот назвал свой велосипед Мухой - так громко он жужжал тонкими черными шинами по нагретому сухому асфальту. Разноцветный брелок мелькнул в его руках, и черный гибкий замок занял свое место под широким седлом, аккуратно подогнанным под единственного седока.
Не сомневаясь в том что Тен знает город куда лучше него и способен показать какие-нибудь клевые места, Джонс предпочел бы придерживаться знакомых тропинок - не хватало еще заплутать в случае, если Тену вдруг неожиданно понадобиться уехать. Но все же глупо было бы не спросить:
- Куда едем?
Элиот назвал новому знакомому улицу, на которой живет, и сказал, что ему нужно быть дома к семи, так что маршрут нужно было выбирать соответствующий.
- Я пока выучил только дорогу до сюда и до школы. Магазин там рядом, а больше мне не приходилось никуда ходить.
Этой информации им, пожалуй, хватило бы на несколько встреч - если бы только их было больше, чем одна.
Упаковка серебряных струн утонула в бездонном кармане на бедре синих джинс, и Элиот ловко выехал на дорогу, лихо чиркнув колесами по гравию в крутом повороте.
Обернувшись через плечо, он посмотрел на Тена, быстро и тщательно отмечая, как развиваются на веру его длинные черные волосы, как работают мышцы предплечий под бронзовой кожей, как щурятся на солнце раскосые зеленые глаза в обрамлении длинных ресниц.
В животе все свело, стоило им встретиться взглядами. Эл вздернул брови и небрежно улыбнулся.